Кругосветка по-елагински

Как показано в романе Рэя Брэдбери «Вино из одуванчиков», труднее всего молодому человеку поверить, что юность вовсе не предполагает одну только внешность. Молодость – состояние души. Вот таким и был наш коллега, «старейший», как его почему-то называли, журналист республики Никандр Елагин. 14 октября, на Покров, Никандру Анатольевичу исполнилось бы восемьдесят пять.

Невероятно, однако Елагин, внёсший «неповторимый вклад в развитие приднестровской журналистики и литературы», бывший при этом воином-интернационалистом, автором немалого количества книг, несмотря на почтенные седины, всегда органично смотрелся именно в кругу молодых. С уходом его круг сей претерпел невосполнимую утрату именно в плане весёлой, дружеской атмосферы, юмора, хлебосольства. Практически распалась компания, которая обычно и собиралась у Елагина. В памяти старший товарищ пробуждает только положительные, радостные моменты. Вот и сейчас пишу, а сам думаю: хорошее было бы название для уютного, интеллигентного кафе: «У Елагина». А можно и так назвать: «Кругосветка» (это с морским антуражем). Журналисту довелось основательно попутешествовать. И хотя в строгом смысле кругосветки он не совершал, судите сами: родился в России, жил в Приднестровье, был и на Кубе, и у берегов Канады, на Диксоне, то есть на Крайнем Севере… В составе советских военных специалистов пересёк Атлантический океан, участвовал в разрешении Карибского кризиса.

А уж кем только ни работал наш герой: ответственным редактором многотиражки «Молодёжь Молдавии» на строительстве Кучурганской ГРЭС», редактором «Энергетика», в течение двадцати лет трудился в «Советском Таймыре», был собкором «Заполярного вестника», «Ольвии-пресс». Но не будем пересказывать биографию, которую можно легко найти в интернете. Ограничимся замечанием, что работа – это ведь тоже путешествие, а журналистская и подавно. Здесь каждый эпизод – это, считай, целая глава, встречи с новыми, подчас самыми необычными людьми (хороший журналист в каждом разглядит индивидуальность). И таких встреч у Никандра Анатольевича было, наверное, тысячи, если не десятки тысяч – в наиболее удалённых уголках Советского Союза, страшно представить…

Писатель, поэт Елагин, в сущности, всегда был в пути – он шёл к людям. Невольно вспоминается фотография, где Никандр Анатольевич, ещё не лишившийся возможности видеть, передвигаться, резво шагает с фотохудожником Алексеем Юрковским по одной из просёлочных дорог Дубоссарского района. Порой кажется, что на этой пыльной, вьющейся под гору тропе до сих пор, если хорошенько поискать, можно различить его следы. Дорога уходит за горизонт – протянулась от нашей Калиновки (в её окрестностях сделан снимок) до Таймыра, опоясала чуть ли не весь мир. Другой бы, вероятно, и заплутал. Но мэтр всегда возвращался – сюда, на берега Днестра. О чём и написал книгу «Точка возврата – третий полюс, или Как рассказать о себе». Вот они, следы! Лучше автора никто и не расскажет. Елагин со всей искренностью признаётся: «Я весь тут – в этой книге, это моё последнее пристанище, к которому я шёл всю сознательную жизнь. И ничуть не жалею».

Вот что, к примеру, писал он в своём закольцованном путеводителе: «Вечная мерзлота очень благотворно влияет на душу и тело человека, освежает и бодрит, если останки мамонтов находят, слава Богу, через четыре с половиной тысячи лет… Это ж сколько мне ещё предстоит жить?». «Третьим полюсом» Никандр Анатольевич называл свою индивидуальную точку возврата, «полюс души», самый волшебный, чарующий: «Чем дольше идёшь к нему, тем больше таинств находишь в себе и в людях».

Полюс тот поэтический, образный, тождественный не реальности, а отношению к ней, и в этом смысле он – портрет. Какими глазами смотрит человек на мир? Относится ли к окружающим с любовью, симпатией, готов ли участвовать в энергообмене, замечать красоту вокруг себя, ценить мгновение?

Я не хочу судить о литературных достоинствах стихов Никандра Анатольевича – это удел искусствоведов. Но подчёркиваю, что для меня он, безусловно, поэт. По мироощущению, интимному восприятию действительности. Насколько в этом отношении характерен романс «Под снегом жасмина», который Елагин исполнял в дружеском кругу – пел очень красивым мужским, бархатисто-вкрадчивым голосом. И в то же время за патриархальной кряжистостью угадывалась восприимчивая, по-женски трепетная душа.

Сегодня единственный способ ощутить тепло старшего товарища – обратиться к воспоминаниям, фотографиям из семейного архива, к его «Точке возврата». Он так всё это и понимал: «Круг ещё не замкнулся, но я уже никуда не убегу. На моём счётчике нет других показаний, куда мне плыть, ехать и лететь». И ещё: «Если хоть один читатель приблизится своей душой к моему полюсу, считай, труд автора не напрасен. В добрый путь к полюсу надежды!».

Николай Феч.

Фото из семейного архива Н. Елагина.

Газета «Приднестровье» №190 (7816) от 11 октября 2025 г.